ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ-2

Проснулась я от телефонного звонка. «Какая сволочь звонит в полшестого?» - обозлилась я.
Сволочью оказалась моя начальница Светлана Игоревна. Видите ли, она сегодня на работу не приедет, потому что плохо себя чувствует, поэтому я должна к часикам трём привезти бумаги к ней домой. — Так что я буду вас ждать, Катенька, - утомлённым голосом проворковала Светлана и отключилась, не дожидаясь моего ответа.
Я выматерилась и едва телефон об стенку не шваркнула. Это переться через весь город, два часа выслушивать бред этой бабы, а потом через пробки ползти назад.
Ага, заболела она… от перепоя и перетраха.
Нет, ну надо же такой «подарочек» с утра пораньше! Настроение было испорчено на весь день напрочь. Зная, что теперь уже не усну, я встала и побрела на кухню за кофе.
Увиденное привело меня в ярость. Вчера сестрёнка устроила посиделки с подружками, а посуду оставила не вымытой. Как вихрь ворвалась в её комнату и сорвала одеяло: — Вставай, сука! Белокурый ангелочек в маленькой сексуальной ночнужке зевнул и недоумённо спросил: — Катя, ты чего?! — Чего? – Я схватила сестру за волосы и сдёрнула на пол.
– Чего, спрашиваешь? Сейчас увидишь! Не давая подняться, я поволокла её на кухню. Сестра с трудом поспевала за мной, плача и прося отпустить. Однако я доволокла её до кухни и швырнула вперёд: — Что это такое, сука? Почему грязь? Почему посуда не вымыта? Кто за тебя будет убирать, блядина? — Катя… — Я знаю, как меня зовут! – оборвала я её. – А тебе, видно, нужен хороший урок! – Я взяла шумовку, села и похлопала по колену: - Ложись! — Катенька, не надо! – слёзы у сестры заструились с новой силой. – Я прошу… — Сколько раз я тебе говорила, чтоб убирала за собой? – я была беспощадна.
– Тебе, видно, говорить без толку! Ложись!
С обречённым видом Алёна стянула ночнушку и легла мне на колени.
Я начала шлёпать её по заднице, читая мораль, о соблюдении порядка и чистоты. Когда я закончила, задница у сестры была багровая, а сестричка охрипла от рыданий. Только это был ещё не конец, о чём она прекрасно знала. Поставив её на колени, я вышла одела свой любимый страпон красного цвета и вернулась обратно.
Алёна стала рыдать с ещё болей силой, но послушно приняла страпон в рот и принялась сосать и облизывать. И глядела снизу вверх, притом, страдающими глазами несправедливо наказанной собаки. Только я отлично знала, какая она притвора и не обращала на её страдающий вид никакого внимания.
Наконец я вынула член изо рта Алёны, положила её животом на стол и принялась трахать в задницу.
Сначала ей было больновато, но вскоре стенания превратились в стоны удовольствия. Чтоб не орать, сестричка запихала себе в рот салфетку. Трахала я её грубо, терзая её задницу, отлично зная, что такой секс она не очень любит. Однако сегодня цель была не удовлетворить, а наказать эту ленивицу. Наконец, удовлетворённая, я остановилась и вынула страпон. Алёнка послушно его облизала. Чувствовалось, что повторения этого утра ей не хочется. — Так, милая, - сказала я.
– Сейчас я в душ, а ты уберёшься здесь и приготовишь мне завтрак.
Ясно?
Обычно, завтрак я себе сама готовлю, но когда я в подобном настроении, со мной лучше не спорить. Поэтому сестра только кивнула. Когда я вышла из душа, кухня уже блестела, завтрак был готов, а Алёна стояла рядом со столом на коленях, покаянно склонив голову. — Можешь же, особенно когда тебя «стимулируешь», - сказала я, садясь за стол. Сестричка лишь всхлипнула, не осмеливаясь заговорить.
Я погладила её по голове и раздвинула ноги, позволяя вылизать киску. Алёна обрадовано припала.
Это означало прощение. Правда, неполное. В качестве дополнительного наказания, я одела Алёне трусики с вибратором в задницу, и защёлкнула замочек.
Для лучшей памяти, так сказать. Сестричка жалобно повздыхала, но возражать не осмелилась. Попробовала бы только! В качестве утешения я разрешила ей после лекций заехать ко мне на работу, чтобы я сняла их.
Девчонка чуть повеселела. Всё-таки не надо ждать до вечера дома, а я могла и задержаться. 2 Воспитание сестры отняло довольно много времени. Мне надо было на работу, Алёне в институт. Подбросив сестру, благо круг невелик, я начала было отъезжать, как меня подрезала другая машина, за рулём которой была смазливая брюнеточка. Как я вывернулась, никуда не врезавшись и никого не задев – не знаю.
А брюнетка ещё и притормозила, показала мне «fuck» и помчалась дальше.
Сказать, что я была в бешенстве – это ничего не сказать. Алёна, на глазах которой это случилась, уже сидела рядом.
Я рванула следом. Видимо, раньше подобные случаи сходили брюнетке с рук. Однако, не на сей раз. Попетляв по улицам, брюнетка приехала к бассейну. Видимо, утреннее купание, массаж и прочие процедуры для поднятия формы.
У нас сестрой был постоянный абонемент, поэтому нас пропустили без разговоров. Брюнетка нашлась в раздевалке, где она, естественно, переодевалась, что-то напевая, страшно фальшивя при этом. Не говоря ни слова, я зарядила ей в глаз.
Брюнетка улетела в угол, что-то вереща.
Одним прыжком Алёна оказалась рядом, заломила руки за спину и защёлкнула наручники. Я подошла и сжала пальцами ещё щёчки: — Что, блядина, любишь рисковую езду?
И ещё «fuck» показывать при этом?
А то, что тебя отфакают по полной не ждёшь? Сейчас так и будет! — Хто вы? – прохрипела брюнетка. — А тебе не всё равно?
– спросила я и вынула страппон из сумки.
– Соси! — Да вы знаете… - начала брюнетка. Несколько сильных пощёчин заставили её заткнуться и взять член в рот.
Недовольная, как она сосёт, я ухватила её за волосы и принялась трахать брюнетку в рот, насаживая на дилдо. Через несколько минут я раз-вернула брюнетку и, поставив задницей вверх, принялась трахать в жопу.
Потом заставила сосать, потом опять трахала.
Бывшие в раздевалке женщины, столпившись, громко комментировали происходящее, в основном, в крайне неприятных для брюнетки выражениях, но не вмешивались. Наконец, где-то через час, я закончила экзекуцию. Забрав наручники, мы ушли. Следом вылетела брюнетка в кое-как напяленной одежде.
Прыгнув в свой «опель», она погрозила мне кулаком и умчалась прочь. Вряд ли она теперь здесь когда либо появится снова… 3 Наконец-то я добралась до работы.
Начальство, как известно, не опаздывает, оно задерживается. А по-скольку начальством была я, никто мне указывать не смел.
Я прошлась по офису, наводя шорох.
Все дружно сделали вид, что работают. Вид работничков только усилии мою злобу, несколько улёгшуюся после бассейна, но не унявшуюся. Я прошла в свой кабинет, кивнув секретарше Леночке и бросив: — Ерохину ко мне. По офису уже пронеслась весть, что «Екатерина в злобе и ярости», готова на все крайности, поэтому Ерохина примчалась через пять секунд. Рыжая деваха, чуть постарше меня, стояла с независимым видом, готовая начать отгавкиваться.
Бабёнка была наглой, за словом в карман не лезла. Пару рас я с ней уже ругалась, те стычки, по существу, закончились в ничью, так что сейчас Ерохина готовилась к продолжению, однако я не собиралась тратить время на сотрясение воздуха. Нужно было наказать так, чтобы надолго запомнила. Повернувшись, я пошла на неё: — Ты, блядина дешёвая! Ты во сколько пришла сегодня? — Екатерина… — Я знаю как меня зовут! – я наступала на неё, пока не прижала к стене. – Я спрашиваю, во сколько ты пришла?! – — А вы… — С-сука!
– С огромным наслаждением я влепила ей пощёчину.
– Ты будешь мне ещё указывать?! Шалава! – Я ещё несколько раз ей хорошо врезала. Ерохина заплакала и рванула прочь, но я её поймала за воротник и бросила к столу: — Куда, курва?! Я ещё не начинала твоё воспитание! – Потом выглянула в приёмную: - Ленусик, никого не пускать! Я занята.
Секретутка понимающе улыбнулась. Она уже несколько раз проходила такие «воспитательные процедуры», так что вполне понимала, чем именно я займусь. Кстати, на работе Леночки это сказалось довольно благотворно. Она вообще с удовольствием занималась со мной сексом. Подмигнув ей, я захлопнула дверь и за-крыла её на ключ. Ерохина тем временем встала и поправляла одежду. Это она зря затеяла. Не говоря ни слова, я ухватила её за горло и, чуток сдавив, бросила её на стол, а потом навалилась следом.
Оседлав рыжую, я, наклонившись к её лицу, прошипела: — Сколько это будет продолжаться, а?
Я тебе за что деньги плачу, корова? За то, что ты здесь своей жопой крутила?
Так?
– Я несколько раз ударила её по лицу.
– Нет, блядина, я тебя научу работать! Схватив её за волосы, я бросила её на пол и несколько раз ударила сапожком, потом приказала: — Раздевайся! — Что?! – изумилась Ерохина. — Раздевайся, сучара! – я открыла шкаф и достала оттуда хлыст. – Ну! — Нет, вы не посмеете!
Удар по плечу ожёг её: — Я не посмею?! – Ещё один удар. – Ты будешь раздеваться?! Или мне продолжить? Каждое слово сопровождалось ударами хлыста. Ерохина заплакала и стала раздеваться. Весь гонор слетел с рыжей в один момент. Достав из шкафа несколько кротких верёвок, я уложила Ерохину на журнальный столик и привязала её руки и ноги к ножкам. Потом стала стегать по заднице, объясняя, что она нехорошая девочка, вечно опаздывает, плохо работает, да ещё пререкается с начальством. После первых ударов Ерохина стала визжать, тогда я подобрала её трусы и засунула её в рот, обвязав сверху её же лифчиком, чтоб не выплюнула. Ей осталось лишь мычать. Если рыжая надеялась, что всё закончится поркой, то она глубоко заблуждалась. На её глазах, полных ужаса, я сняла одежду и нацепила страппон. Не спеша развязала лифчик и вынула трусы. Ерохина покорно взяла искусственный член в рот и принялась сосать и облизывать. А потом настало время ебли задницы. Впрочем, я не собиралась её долго трахать. Объяснить кто она есть, унизить и всё. Поэтому всё наказание улеглось всего в полчаса. В заключение я взяла её за щёчки пальцами и, слегка сжав, спросила: — Тебе всё понятно, сучка? — Да, госпожа, - сказала рыжая. — Ладно, - кивнула я, - одевайся. Пока она лихорадочно одевалась (трусы я ей не отдала, чтоб больше унизить), я налила рюмку коньяка и сказала: — Выпей и умойся.
Или так пойдёшь?
Леночка тебе поможет. Поможешь же?
— Конечно, Екатерина Алексеевна, - улыбнулась вошедшая секретарша. Ерохина поняла, что секретарша в курсе того, что здесь творится, но никому не скажет.
Она, правда, не знала, что помощь не только в умывании и макияже заключается.
Секретутка ещё и трахаться с ней заставляет. И на этот раз так вышло. Кстати, Леночка и позже жертв из своих пальчиков не выпускала. 4 А я оделась и занялась, наконец, работой. Её уж точно за меня никто не сделает.
Пришлось работать без обеда, чтоб наверстать упущенное. Дважды ко мне заглядывала Леночка: «Можно, Екатерина Алексеевна?» Получив мое добро, она запирала дверь, забиралась под стол и вылизывала меня. Вот же ненасытная блядь! К двум часам, когда я разобралась со всеми делами, заявилась Алёна. — А скажи мне, дорогая, когда это у тебя лекции закончились?
– спросила я, беря кусок пиццы, что принес¬а Алёна.
Сестричка покраснела, но промолчала.
– Поскольку ответа нет, будем считать, что ты соврала. И за это будешь наказана, милая. Снимай всё и одевай это. – Я швырнула ей вещи. Пока сестричка в комнате отдыха переодевалась, я сложила в папку нужные бумаги и позвонила одной подруге: — Зоечка, тысячу поцелуев! Извини, дорогая, сегодня не получится. Твой Альбертик свободен?
Вот и отлично, для него есть работка. Я через полчасика заеду. Тут вышла Алёна.
М-да, сама не ожидала, что такой блядский вид получится: прозрачная блузка, сквозь которую были видны её груди, красная мини-юбка, едва прикрывавшая попку и легко угадывающееся отсутствие трусиков, белые чулки и красные туфли на здоровенном каблуке. Хмыкнув, кивнула и пошла на выход. Леночка, увидев Алёну, облизнулась и сунула ей записку. Мои работники даже и не думали делать вид, что работают, все глядели на Алёну похотливыми взглядами. А сама сестричка даже и не думала смущаться. Закалённая нудистка и эксбиционистка. Вспомнить хотя бы ту историю летом… Впрочем, об этом как-нибудь потом. На прощание Алёна ещё и крутанулась, показав свои прелести. — Тебе, видно, нравится, когда тебя наказывают? – спросила я, садясь в машину. — А нечего было такой наряд давать, - парировала сестричка. Н-да, сама виновата. Знаю же блядскую натуру своей сестры, зачем было поощрять. Но, тем не менее, последнее слово должно было остаться за мной. — Сегодня у нас четверг? – сказала я. – Потерпи, до завтрашнего вечера. — А что такое будет там? – подозрительно спросила Алёнка. — Помнишь Клару? – Сестра кивнула.
– Она на полгода уехала заграницу в командировку, и разрешила мне жить в её загородном доме. Вот завтра туда и поедем. По-ве-се-лим-ся!
Сестричка взгрустнула.
Когда я так говорю, задницу и другие части тела сестрички ожидали серьёзные испытания. Не всегда, правда, но довольно часто. — Кстати, а что тебе там за малява была от Леночки? — Предлагала завтра свидание, - усмехнулась сестричка. — Соглашайся, - улыбнулась я. – Веселей будет. Фыркнув, Алёна взяла у меня сигарету и закурила. Я только покосилась.
Против курения я ничего не имела, сама грешила. Заехали к Зое. Алёнка сбегала и привела большого чёрного дога.
— Зоя просила вернуть его сегодня или, в крайнем случае, завтра, - сообщила сестра, сажая собаку на заднее сидение. Прохожие изумлённо косились в сторону алёнкиной попки… Минут через пятнадцать мы были на месте и въехали в ворота дома Светланы Игоревны, моей начальницы. Мы втроем вылезли из машины и вошли в дом, неся большую сумку. Муж Светланы, Павел, художник от слова «худо», чахоточного вида очкарик, мгновенно испарился. Как-то, когда я со Светиком занялась любовью, я ему популярно объяснила, кто есть ху, с тех пор он предпочитает избегать любых контактов со мной. Сама хозяйка сидела у разожженного камина, кутаясь в плед. Изображала больную. Ну-ну… — Болеем, значит… - я остановилась у кресла и погладила Светлану по головке.
— Ага, болеем… - Светлана Игоревна занервничала, потому что отлично знала: такая ласка грозит крупными неприятностями. Как пелось в одном старом мультфильме: «Предчувствия его не обманули». Схватив Светлану Игоревну за волосья, я выдернула её из кресла, пледа, а потом сорвала и халат, и поставила перед собой. Н-да, всем бы так болеть. Перед нами была холёная баба в самом соку, только тени под глазами выдавали некую усталость. — Болеем, значит… - повторила я, наливаясь праведным гневом. — Простуда, Катенька, - кашлянув пару раз, елейным тоном сообщила Светлана Игоревна. — Ах, простуда… - потянула я, разглядывая её и снимая пиджак. – Понимаю: простуда, виски, камин… - И продолжаю раздеваться. Это затягивания начала действует хуже чем порка.
Светочку начинает бить дрожь.
Она просто не знает что делать: опускаться на колени – вроде негоже, она всё-таки начальница, пытаться командовать – смешно, и так ясно, кто тут главный. И тут я беру у Алёны папку, открываю и протягиваю Светлане: — Да, пока ты в сознании, прочти и подпиши. Какое там в сознании! Светлана Игоревна не может отвести глаз от здоровущего красного страппона, который я одеваю и не глядя чиркает свою подпись в нужных местах.
Нет, я не зверь, не отнимаю фирму у Светы, просто теперь я её контролирую, а у Светланы Игоревны осталась чисто представительные функции. Ну и ещё ответственность, если что не так пойдёт. — Так, с мелочами закончили, - медленно сказала я. – Теперь начнём главное действо… Светлана даже взвизгнуть не успела, как я её повалила на ковёр и уселась на спину.
Взяв поданную Алён-кой плётку, я начала охаживать Светочку плёткой по заднице: — Какого хуя звонишь так рано? Какого хуя прогуливаешь работу? Какого хуя гоняешь меня по городу?
Я и раньше позволяла себе разные вольности во время секса, но сейчас был апофеоз. Я решила Светлану Игоревну унизить и растоптать, чтобы навсегда запомнила кто именно главный в нашей фирме. Светлана билась и визжала, но я продолжала порку, вспоминая все её грехи, истинные и выдуманные, за много лет, пока её задница не стала багрово-синюшной. На втором этаже мелькнула и пропала худая очкастая рожа её мужа, решившего выяснить причину воплей. Жаль, что не осмелился вмешаться, я бы ему тоже с удовольствием всыпала плетей… Встав, я уселась в кресло, а Светочку поставила перед собой на колени. Она плакала, держась за попу. — Ну, и чего плачем? По попке надавали? – погладила её по щеке. – А разве не за что было? А? Светлана Игоревна покосилась в сторону Алёны, снимавшей на камеру, и промолчала. И тут я отвесила ей несколько пощёчин: — Отвечай сука, когда тебя спрашивают! Было за что?! — Б-было… - промямлила Света. — Вот видишь, милая, сама согласилась… - улыбнулась я. – А теперь возьми это в свой развратный ротик и принимайся за работу. Что ж, для Светланы Игоревны это было привычным занятием. Сколько раз во время этих свиданий этим занималась! У нас как-то сразу так установилось, она пассивная сторона, только языком и пальчиками ласкала, а я её и страппоном, и вибратором, а иногда и плёточкой с ремешком. Краем глаза я заметила, что Алёна тоже надевает страппон, и показала кулак. — Ну Кать, - обиженно сказала сестричка, - мне тоже хочется же… Ну не вредничай… — Не сейчас, - сказала я.
– Я потом сменю тебя, а ты постарайся все детали уловить. И почаще рожу лица этой бляди снимай.
Во порнуха выйдет! Светка что-то замычала протестующее, но мгновенно схлопотала по сиськам плетью.
— Кстати, о сиськах… - ухмыльнулась Алёна и достала из сумки цепочку с двумя зажимами. Глаза у Светланы Игоревны округлились от ужаса, но она не посмела не то чтобы прервать обсасывание дилдо, но и пискнуть. А сестричка весьма ловко прикрепила зажимы на соски и с ухмылкой подёргала: — Хорошо сидят! Я оттолкнула Светку: — Хватит, присосалась! Раком становись, шалава.
И Светлана послушно встала, упершись руками в журнальный столик и отклячив жопу.
Дог Альберт по-слушно оставался там, где оставили, внимательно следя за происходящим и ожидая момента, когда он потре-буется. Умела Зойка дрессировать собачек! Светка изредка косилась со страхом и покорностью в его сторону, понимая, что он взят именно для неё. Я не стала затягивать процесса и с одного удара вошла в её зад и принялась методично сношать. Задница Светланы была хорошо разработана, мы столько анальным сексом занимались.
В какой-то момент мне стало скучно, такое привычное действие. Я вышла из Светки и кивнула сестре. Та с восторгом отдала мне камеру и принялась трахать Светлану Игоревну. Та что-то пискнула протестующее, но сразу заработала от Алёны по сиськам, только не плетью, а хлыстом.
Алёна положила Светлану спиной на столик и продолжила трахать её в жопу, дёргая за цепочку. А ещё потребовала, чтобы она пела.
И не просто попсу, а что-нибудь классическое, например, «Подмосковные вечера». Ни одна, ни другая слов не знают, но Светлана что-то пытается изобразить, а Алёна её поправляет. Я едва на ногах от смеха устояла. Какие съёмки! И вновь появился муж, наверное захотелось узнать, что всё-таки творится здесь. Я поманила его пальчиком. Павел спустился, бледный как покойник. Так он меня просто боится до дрожи в коленках, поняла я. — Снимай! – вручила я ему камеру. – Если снято будет плохо, я тебя трахну во все дыры. Понятно? И этот слабак принялся снимать, как его жену трахают! Охуеть! Мы поменяли композицию. Я легла, Света опустилась пиздой на страппон, а Алёна продолжала трахать её в анус. Похоже, Светик начала бурно кончать раз за разом от избытка ощущений.
Наконец, сами кончив па¬ру раз, мы с Алёной остановились. Сестрёнка развалилась в кресле и закурила. Потом позвала Светлану и раз¬вела ноги, положив на подлокотники. Светулька подползла и принялась её вылизывать. Я же посмотрела на отснятое Павлом. Хм, у него даже лучше вышло, чем у меня или Алёны. Полное страсти лицо Светланы, трахающие её страппоны, мы сами, но ни одно кадра с моим или алёнкиным лицом. — Отлично, Пьеро, - похлопала я его по щёчке. – Продолжай и дальше. Отныне будешь моим оператором. Выезжать по первому требованию. Ясно? — Да… госпожа! – Павел-Пьеро даже поклонился. — Молодец, разрешаю поцеловать! – я подставила страппон. И он поцеловал и облизал головку. Во урод! 5 Тут как раз Алёна бурно кончила. Взяв Светочку за волосы, я отвела её на середину залы и сказала: — Альбертик, настало твоё время! Дог, до этого смирно лежавший у входа, вскочил и двумя прыжками очутился рядом. Он вопросительно посмотрел на меня, крутя задницей с обрубком хвоста. Я улыбнулась ему и сказала: — Всё, как тебя хозяйка обучала.
Самый полный вариант!
Начинай! Умный пёс гавкнул и подошёл к голове Светланы. Я хлестнула её плетью: — Чего смотришь, сука? Соси! Светлана затравлено посмотрела на меня, взяла в рот собачий член и принялась его обрабатывать, сначала нехотя, а потом во всё большим усердием. Алёна, глядя на это, принялась мастурбировать, используя рукоять хлыста. Я тоже испытала прилив желания. Пристроившись к заднице Светы, я стала её трахать. Я искоса глянула на Павла: тот покорно всё снимал.
Дог кончил весьма бурно, залив своей спермой Светлане всё лицо, грудь, волосы. Я освободила ему место, и он принялся тщательно вылизывать Светке промежность, стараясь попасть в пизду и анус. Это опять возбудило Светульку. Она встала на четвереньки.
Док тут же закинул передние лапы ей на спину и вонзил свой хуй ей в пизду. Трахал он Светлану в бешенном темпе, иногда промахиваясь и попадая место пизды в жопу, но это никого не волновало. Светка орала как резаная, подмахивая псу. Меня это крайне возбудило, я поставила сестричку раком и принялась её трахать. Павел, продолжая снимать, принялся дрочить. И опять дог залил ей всю жопу и спину своей спермой. Светка добровольно развернулась и облезала ему хуй. Альберт дождался конца процедуры, а потом поднял лапу и помочился прямо ей на голову. Открыв рот, Светлана Игоревна в полном восторге ловила его струю. — Отлично, - сказала я.
– А теперь займёмся уборкой. Вылижи всё здесь начисто.
Это уже были пустяки.
Светлана постаралась и вылизала весь пол. А потом вопросительно уставилась на меня: на сегодня всё? Я засмеялась: — Нет, красавица, есть ещё кое-что. Ползи во двор. Света поползла на четвереньках. Я забрала у Павла камеру и бегло просмотрела. Всё было снято в лучшем виде, у мужика явно талант к этому, а он всякую белиберду малюет. Глянув на замерших во дворе мужа и жену, я дала Павлу под зад ногой: — Чего застыл? Включай воду и вымой свою блядь. Тот поспешно выполнил приказ. Я засняла и это. — Можешь встать, - разрешила я Светке, когда убедилась, что она действительно чистая. – На сегодня всё. Можешь завтра до вечера отдыхать, но к пяти часам должны быть готовы оба выехать. Я вам позвоню.
Ясно?
— Да, госпожа! – ответили супруги в унисон.
Мы с Алёнкой оделись и уехали с собачкой. Зоя ждала нас у ворот. Мы с ней поцеловались, я отдала ей конверт, похвалила Альбертика и показала запись его работы.
— Умничко ты мой! – потрепала его по голове Зоя. Пёс положил ей передние лапы на плечи и несколько раз облизал ей лицо. Попрощавшись, мы уехали. Честно говоря, сегодняшний марафон меня изрядно утомил и я мечтала о ванне и постели, но Алёна ещё не была удовлетворена. Когда я легла в ванну, она появилась в дверях со страппоном наперевес: — Как, сестричка, готова к бою? Я ей объяснила, куда пойти и чем заняться, но смутить Алёну было невозможно. Она забралась в ванну и, сунув руку мне между ног, стала трахать меня сначала пальцами, а потом вставила мне страппон в попку.
Во время сношения, половина воды выплеснулось наружу. — Ну вот, теперь убирай всё, блядина, - сказала я.
— Первый раз, что ли, - фыркнула Алёна. В этот раз она решила спать со мной. — Кать, а что ты хочешь завтра устроить? – спросила Алёна, оторвавшись от моей груди.
— Завтра и узнаешь, - ответила я, надевая страппон. – Какая же ты всё-таки блядь, Алёнка. Ты и мёртвого заставишь тебя оттрахать. — Кто учитель! – хихикнула сестрёнка, раздвигая ноги.